На языке пламени - Страница 20

Гримстер пошел обратно. Теперь ветер дул в спину, и он остановился закурить сигарету. Прикуривая, заметил человека, идущего навстречу по тропинке вдоль реки. Когда расстояние между ними сократилось до двухсот ярдов, он узнал его. Это был Гаррисон, в кепке и тяжелом плаще, мокрые полы которого шлепали на ветру, – ни дать ни взять, ворона ковыляет. Гримстер, не моргнув глазом, двинулся к нему. Если дело касалось Гаррисона, Гримстер ничему не удивлялся.

Они сошлись, Гаррисон пошел рядом. Его лицо пылало, как предзакатное солнце, он тряс головой, пытаясь сбросить с козырька соленые брызги.

– Еще полсуток ненастья, и рыба перестанет клевать, – начал он.

– Где ты остановился? – спросил Гримстер.

– Там, где ты обедал. Я старался не высовываться. Удивительно, как это тебя выпустили с нашей мисс Стивенс. Классная баба. Думаю, она даже тебя расшевелит. Согреет твою постельку.

– «Нашей» мисс Стивенс?

– Более или менее. Ты за ней ухаживаешь, присматриваешь, но и мы на нее ставим. Говоря «мы», я считаю себя лишь посредником. Мальчишкой на побегушках.

– Чьим посредником?

Гаррисон расхохотался:

– Какой смысл отвечать тебе, если мне самому, скорее всего, правду не сказали. Ничего не поделаешь – со мной откровенничают редко. Я ниже, чем просто связной. Мне платят, а до остального – никому нет дела. Я могу работать и на египтян, и на русских, и на американцев, и на южноафриканцев. Знаю только, что ваш профессор Диллинг, заключая сделку с Ведомством, прощупывал контакты с моими работодателями.

– Имя и фамилию Лили ты узнал от них?

– Естественно.

– Тебе известно, что он хотел продать?

– Этого мне не сказали. Да, честно говоря, старик, я и знать не хочу. Уверен только, что его изобретение не прибавит миру ни спокойствия, ни благосостояния. – Гаррисон остановился, полюбовался, как под мостом плещется вода. На миг его лицо смягчилось. – Не забыл, как мы впервые пошли на рыбалку? Вода только начала спадать, и какой-то бакенщик научил нас насаживать червяка. Я тогда поймал рыбину весом двадцать фунтов – это в первый-то раз! А ты чуть ее не отпустил, потому что не умел снять с крючка. Кое-чему ты до сих пор не научился. Как твоя мать?

– Благополучно стареет.

– Нам до такого возраста не дожить. И доживать не стоит. Однако вернемся к нашим баранам. У тебя есть шанс прилично заработать. Или тяни время, пока не окажется, что дело труба – тогда они от тебя сами отстанут, – или передавай мне все, что попадет под руку. Плата и условия – на твое усмотрение. Безопасность тебе, конечно, гарантируется. Пока нужно узнать только одно: куда ездил Диллинг в пятницу, двадцать седьмого февраля, и что он там делал. А мелким шрифтом в углу контракта дописано: если тебе удастся достать то, что Диллинг спрятал, получишь жирный, очень жирный куш.

Гримстер засмеялся:

– Ты – мой друг, а хочешь меня уничтожить. Зачем?

– Не знаю, старик. Сальери убил Моцарта, сам не понимая почему, хотя пытался оправдаться красивыми фразами. Каждый разрушает то, что любит, – кто мечом, кто словом. Ведь если бы Ведомство приказало тебе расправиться со мной, ты бы сделал это. Проповедовать добродетель давно не в наших силах. Берешь у Сатаны деньги, отдаешь ему душу, а взамен получаешь работу до конца дней своих… Конечно, если их не прервут раньше времени. Но я кандидатом в мертвецы не стану еще долго. Я слишком нужен каждой стороне. Что скажешь?

– Только то, что человек майора Кранстона скорее всего следит сейчас за нами и доложит о нашей встрече. Я тоже доложу. А ты зря тратишь время и прекрасно понимаешь это. На самом деле тебе нужен не я. Не слишком мудрено выражаюсь?

– Как всегда, Джонни. Значит, не сговоримся?

– Нет.

– Тебя соблазнит только одно, так?

Маленькая птичка пронеслась сквозь дождь, зависла в воздухе, подобно ястребу, нырнула в реку и тут же вынырнула с серебристой рыбкой в клюве.

Глядя на нее, Гримстер немного помолчал и ответил как никогда откровенно:

– От твоих людей я этого никогда не дождусь. Да и кто им помешает сфабриковать для меня улики?

Гаррисон выбросил прослюнявленный окурок, поковырял в сыром песке тупым носком поношенной замшевой туфли и сказал:

– У тебя чутье слишком развито. Но как знать? Когда-нибудь они возьмут да и раскопают настоящие доказательства.

– Не они, а ты. Именно тебе хочется продать меня с потрохами. Они пообещали хорошо заплатить тебе, если я достану бумаги, верно?

– Может быть. – Гаррисон вздохнул. – В общем так: если передумаешь, обращайся ко мне – я останусь здесь на целую неделю. – Он обернулся, посмотрел туда, откуда они пришли. – Надо бы заняться зарядкой. Не для здоровья, сам понимаешь, а чтобы убить время между едой, питьем и вербовкой тебя. – Он сделал шаг прочь, остановился, сунул руку в правый карман пальто и вынул конверт. – Вот это тебе. Думаю, пригодится. Тут, конечно, не улики, просто сведения о том, кто на самом деле была Вальда. Вальда, которую считали милой, невинной простушкой.

Гаррисон двинулся по песку вдоль следов, которые они оставили, когда шли сюда. Гримстер глядел ему вслед, держа конверт в руке. Потом положил его в карман и пошел обратно в Барнстепл за Лили.

Вернувшись в Хай-Грейндж, он изложил майору Кранстону тщательно продуманное резюме о своей встрече и беседе с Гаррисоном, зная, что оно пойдет прямо к Копплстоуну и сэру Джону. Но о конверте не сказал ни слова, хотя понимал, что, утаивая эту информацию от Кранстона, он играет на руку Гаррисону, возможно даже, делает первый шаг навстречу его планам.

И все же…