На языке пламени - Страница 31

К оглавлению

– Зачем вы это сделали? – спросил он.

Лили нахмурилась, покачала головой и рассмеялась:

– Убей меня Бог, не знаю.

– Но хотите узнать, да?

Она села и вдруг резко спросила:

– Что произошло, Джонни?

Гримстер встал:

– Произошло то, чего мы добивались. Нет-нет, посидите и послушайте вот это, пока я наливаю вам выпить.

Он склонился над маленьким столиком, перемотал пленку и нажал кнопку воспроизведения. Послышался его голос, более высокий, чем обычно, с мягким акцентом, который проявлялся только в записи и всегда удивлял Гримстера: "Ваши веки тяжелеют, Лили. Глаза закрываются. Вам хорошо. Скоро вы уснете, Лили. Но сможете слышать меня и… "

Секунду она вслушивалась, потом широко раскрыла глаза, вскочила, подбежала к Гримстеру, обняла его и, заглушая запись, защебетала:

– Джонни! О, Джонни, у вас получилось! Получилось то, что удавалось только Гарри.

Он наклонил голову и легонько поцеловал ее в лоб.

Глава восьмая

Вернувшись к себе, Гримстер ощутил восторг, но не от профессионального удовлетворения тем, что теперь он, возможно, овладеет ключом к тайне пятницы, а скорее, от удовлетворения личного, от удовольствия обладать новой – для него, по крайней мере, – властью. Теперь он догадывался, что Гарри с его характером так и подмывало продемонстрировать эту власть кому-нибудь, – Билли, например, – и садистское желание злоупотребить ею тоже, наверное, не оставляло его. Гримстер не сомневался, что время от времени Диллинг придумывал какое-нибудь комическое представление с Лили в главной роли, а коль садизм чаще всего зиждется на почве секса, Гримстер готов был допустить, что эти представления были непристойными, хотя бы отчасти. Имея под руками такую легко поддающуюся гипнозу натуру, как Лили, Гарри, несомненно, шел в своих опытах все дальше: загипнотизировав девушку, играл ею, как куклой, дергал все ниточки, прекрасно понимая, что перед пробуждением можно приказать ей забыть все, что она говорила и делала. Конечно, такой властью нельзя злоупотреблять, но какое искушение предоставляет она доморощенным гипнотизерам!

Сегодня Гримстер загипнотизировал Лили, но не знал, насколько глубоко. Он понимал: транс можно было углубить, но пока неизвестно, как далеко простирается его власть над сознанием Лили. К тому же он хотел узнать у нее правду лишь об одном дне. Только это – и больше ничего. Но, начав размышлять о происшедшем, а главное, вспомнив, как восприняла Лили его удачу, как воскликнула: «У вас получилось! Получилось то, что удавалось только Гарри!» – как, забыв обо всем, вскочила и обняла его, Гримстер догадался: в ту минуту почти все свои чувства к Гарри она перенесла на него, Джона. Ему они не нужны, но, если помогут делу, Гримстер готов принять их и даже притвориться, что сделал это искренне.

На следующее утро Гримстер связался с Копплстоуном по специальному телефону с глушением, но в разговоре и словом не обмолвился о гипнозе.

– Как дела, Джонни? – спросил Копплстоун.

– Нормально. По-моему, кое-что начинает проясняться. Наметилась одна интересная версия. Прочтешь о ней в моем сегодняшнем донесении. Когда выяснишь что-нибудь об Уильяме Прингле?

– Если повезет, завтра к вечеру. Но раз ты не хочешь, чтобы мы показывались ему на глаза, времени, возможно, потребуется больше.

– Скажи, когда ты разговаривал с Диллингом, особенно по телефону, не придумал ли он для сделки кодовое название или еще чего-нибудь в этом духе?

– Зачем это тебе?

– Не повредит. Но если не хочешь говорить – не надо.

– Думаю, что не выдам особой тайны, если скажу. Ничего особенного мы не придумали. Пароль был, но только для телефонных разговоров. Хотя звонил Диллинг не часто. «Королек» – вот как он называл сделку.

После завтрака Гримстер сказал Лили, что хочет провести новый опыт, – надо бы дать ей время унять беспокойство, если оно еще осталось. И сейчас, сидя подле девушки, Гримстер искал на ее лице хотя бы тень нервозности и волнения. Ведь знала же она, в конце концов, чего он от нее добивается, и, по мнению Гримстера, старалась этому содействовать. Отсюда и могло возникнуть перевозбуждение. Но, насколько он видел, Лили была расслаблена и спокойна, уже решив, со свойственной ей практичностью, что надо помочь Гримстеру повторить успех.

– О чем вы сейчас хотите меня спросить, Джонни? – осведомилась она. – О той пятнице?

– Может быть. Не знаю, – ответил он. – По-моему, нам нужно привыкнуть… – Гримстер оборвал себя на полуслове, почувствовав, что едва не произнес: «играть в эту салонную игру», но чутье подсказало: Лили расценивает гипноз совсем не так, поэтому он закончил: -… к нашим экспериментам.

Она улыбнулась, кивнула и откинулась на спинку кресла, вытянув ноги в нейлоновых чулках так, что солнечный свет из окна украсил их длинными сверкающими полумесяцами. Потом улыбка девушки стала еще шире, потому что на миг Гримстер замешкался.

– Джонни, вы что, волнуетесь? – спросила Лили и расхохоталась. – Успокойтесь. Я готова. Говоря вашими же словами, полностью полагаюсь на вас.

– Спасибо, Лили.

Она была права. Гримстер нервничал, хотя знал, что его волнение может все испортить.

– Возьмите себя в руки, Джонни. Во второй раз с Гарри было то же самое. Он не верил, что сможет повторить опыт. Но сумел. Давайте попробуем.

Лили еще больше откинулась назад, напрягла и расслабила плечевые мышцы, закрыла глаза, вздохнула, наслаждаясь удобной позой, открыла глаза и стала ждать. Ее уверенность передалась и Гримстеру, он вдруг почувствовал себя легко. Протянул к ней ладонь тыльной стороной, чтобы перстень было видно. Лили бросила на него взгляд, но тут же отвела, потом снова посмотрела на перстень – и уже не спускала с него глаз. Этот процесс Вольгиези называл сигнальным раздражением – он означал, что между Лили и Гримстером установилась связь. В конце концов, можно будет гипнотизировать Лили, просто приказывая ей спать. «Дошел ли Диллинг до этой стадии, пытался ли дойти до нее?» – подумал Гримстер. И не успела эта мысль промелькнуть в голове, как он увидел, что, не дожидаясь его манипуляций с перстнем, Лили явственно изменилась: изменилось выражение ее лица – лицевые мускулы расслабились, глаза полузакрылись; она ушла в транс. Лили заранее была готова снова воспринимать внушение Джона, сознательно привела себя в нужное ему состояние.